Приветствую Вас Гость!
PALLADIUM
Меню сайта
Категории каталога
|
Дмитрий Владимирович Колыхалов
[9]
кандидат юридических наук, доцент, председатель научного клуба "Палладиум"
|
|
Роман Сергеевич Осин
[8]
студент юридического факультета Московского Гуманитарного Университета
|
|
Владислав Вадимович Цогоев
[6]
студент юридического факультета Московского Гуманитарного Университета
|
Каталог статей
| Главная » Статьи » Именной архив статей » Роман Сергеевич Осин |
Сталинская теория классовой борьбы при социализме
Сталинская теория классовой борьбы в социалистическом обществе и ее историческое значение.
Основной задачей настоящей работы является изложение и анализ сталинской теории классовой борьбы и ее исторического значения. Почему мы выбрали именно эту тему? Выбор темы был определен многими факторами.
Во-первых, это то, что в современных общественных науках И.В.Сталин рассматривается исключительно как государственный деятель. Теоретический вклад Сталина в марксизм слабо затронут, практически не разработан.
Во-вторых, это желание понять смысл политики, проводимой советским руководством в 1920-1950-е годы. Без анализа господствующей в то время теории это просто невозможно.
В-третьих, это стремление показать, что сталинизм – это не «гулаги», «тройки», «НКВД» и прочее. Cущность сталинского идейно-политического наследия состоит вовсе не в этом. Сталинский этап развития марксизма это все новое, что было внесено И.В. Сталиным в марксизм-ленинизм, прежде всего в области теории социализма. Надо сказать, что многое из того, что говорил Сталин в своих речах, о чем он указывал в своих теоретических произведениях, полностью подтвердилось практикой. Все вышеприведенное вызывает интерес к сталинскому этапу развития марксистско-ленинской теории. Но в рамках статьи всего сталинского теоретического вклада раскрыть невозможно в силу его всесторонности и многогранности. В рамках данной работы мы ставим своей целью раскрыть лишь один из элементов этого вклада, а именно – теорию классовой борьбы. Классовая борьба – это узловая проблема марксизма-ленинизма, потому Сталин, касательно этого вопроса, внес громадный теоретический вклад в сокровищницу марксизма. Классовая борьба это не только примитивные уличные бои или гражданские войны с переворотами. Классовая борьба – это объективный процесс классово-антагонистического общества, протекающий в самых разнообразных формах. Здесь мы не будем заниматься рассмотрением классовой борьбы как явления, так как этому уже посвящена у нас другая статья[1], а перейдем непосредственно к сталинской теории классовой борьбы в социалистическом обществе.
Сталинская теория классовой борьбы хронологически делится на: теорию классовой борьбы в период перехода от капитализма к социализму и теорию классовой борьбы в период упрочнения социалистической формации.
Теория классовой борьбы в период перехода от капитализма к социализму. Вопрос о классовой борьбе в переходный от капитализма к социализму период был очень дискуссионным на рубеже 1920-1930-х годов. Так, Бухарин заявлял: «основная сеть наших кооперативных крестьянских организаций будет состоять из кооперативных ячеек не кулацкого, а «трудового» типа… кулацкие кооперативные гнезда будут… врастать в эту же систему»1. Н. И. Бухарин считал, что «кулаку и кулацким организациям все равно некуда будет податься»2, и поэтому они сами собой начнут «врастать» в систему социалистических отношений. Из этой точки зрения автоматически вытекал и тезис о затухании классовой борьбы по мере продвижения к социализму. С нашей точки зрения, данный подход является в корне не верным, ибо он понимал классовую борьбу в узконациональном смысле, полностью не учитывал наличия капиталистического окружения, готового в любой момент оказать помощь (в том числе и военную) внутренним классовым врагам советской власти. Кроме того, Бухарин не понимал, что даже ничтожная часть недобитых эксплуататоров при определенных условиях и при определенной поддержки со стороны международного капитала, может быть смертельно опасной для молодого социалистического государства. Иную точку зрения представлял Сталин. В докладе «К итогам работ XIV конференции РКП (б)» Сталин указывал на то, что «наша страна представляет собой две группы противоречий. Одна группа противоречий – это внутренние противоречия, существующие между пролетариатом и крестьянством. Другая группа противоречий – это противоречия внешние, имеющиеся между нашей страной, как страной социализма, и всеми остальными странами, как странами капитализма»1. Исходя из анализа этих противоречий он пришел к выводу о том, что «уничтожение классов достигается не путем потухания классовой борьбы, а путем ее усиления»2. В этом выводе, на наш взгляд проявился теоретический талант Сталина, ведь, само собой понятно, что в условиях, когда советская власть только что перенесла Гражданскую войну (прошло всего чуть более 10 лет, что по историческим меркам крайне мало), имела вокруг себя враждебное окружение и внутреннюю опору этого окружения (кулачество), классовые враги изо всех сил старались ослабить ее и восстановить старые порядки. Не видеть этого было невозможно, поэтому, когда сейчас говорят о «кровавости» сталинского режима, забывают классовую сущность этой «кровавости». По-другому было нельзя. Если бы действовали иначе, то произошла бы реставрация капитализма, а за ней и общее ослабление государства. Великую Отечественную Войну мы никогда бы не выиграли. Да и стоит ли останавливаться перед расстрелом классового врага, если этот классовый враг угрожает основам государственного строя? Любая власть и любое государство – это, прежде всего, диктатура господствующего класса. И любой класс будет сметать с пути своих классовых врагов с помощью своего классового государства и своих классовых законов, а если потребуется и незаконными способами. Это закономерность истории. Рабочий класс, будучи господствующим классом в СССР при Сталине, не являлся исключением и достойно устранял своих классовых врагов, проводя в жизнь свою классовую политику, как и любой класс, любое классовое государство. Классовая борьба в период победы социализма. В Докладе на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 года, Сталин заявил, что «эксплуатация человека человеком уничтожена, ликвидирована, а социалистическая собственность утверждена как незыблемая основа нашего советского общества»3. И далее Сталин заключает: «в результате этих изменений… мы имеем теперь новую, социалистическую экономику»4. По поводу наличия социализма в СССР на тот период времени велось и ведется множество споров. В частности, Троцкий считал, что в СССР не было никакого социализма, а была диктатура бюрократии[2]. С нашей точки зрения, социализм в нашей стране был построен, но это был, как верно отметил Ф. Н. Клоцвог ранний тип социализма, который «от развитого социализма… отличался не меньше, чем капитализм начала XVII века от современного капитализма»[3]. О том, что социализм в нашей стране был в основном уже построен к концу 1930-х годов свидетельствуют конкретные цифры. Как отмечает профессор Ф. Н. Клоцвог, к 1940-м годам общественный сектор стал господствующим во всех сферах экономики. В основных производственных фондах он составлял 99%, в национальном доходе – 99%, в промышленном производстве – 99,8%3. Но, несмотря на успехи, Сталин не торопился объявлять их окончательно восторжествовавшими, так как понимал всю сложность ситуации. С целью подлинно научного анализа обстановки он выделял понятия «победа социализма» и «окончательная победа социализма». Сталин говорил: «Итак, что такое победа социализма в нашей стране? Это значит завоевать диктатуру пролетариата и построить социализм, преодолев, таким образом, капиталистические элементы нашего хозяйства на основе внутренних сил нашей революции. Что такое окончательная победа социализма в нашей стране? Это значит создание полной гарантии от интервенции и попыток реставрации, на основе победы социалистической революции, по крайней мере, в нескольких странах»4. Из этого следует, что при осуществлении социалистических преобразований необходимо иметь в виду наличие капиталистического окружения, которое искусственно будет взращивать капиталистические элементы в социалистических странах, обострять классовую борьбу с социализмом. Чтобы на все это адекватно реагировать, необходимы три взаимосвязанных элемента, а именно: сильное социалистическое государство диктатуры пролетариата, передовая теория и правильная политическая линия. Тогда и только тогда пролетарское государство сможет выстоять перед вражеским окружением и повести за собой все человечество. В этом и состоит сталинская теория мировой революции, которая дала практическому развитию мировой революции намного больше, чем всевозможные троцкистские «теории». На основе вышеизложенных положений, Сталин давал адекватный ответ на вопрос: если социализм победил, то в этом случае классовая борьба начнет затухать или обостряться? Он говорил: «чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы»1. Данное положение сталинской теории классовой борьбы вытекает из широкого понимания этого явления социальной жизни. Для Сталина классовая борьба – это не только внутригосударственные социальные катаклизмы, как то революции, гражданские войны, перевороты и пр. Для Сталина классовая борьба – это геополитическое явление общественной жизни. Сталин так характеризовал международный аспект классовой борьбы: «ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки»2. С нашей точки зрения, такое заявление носит чрезвычайно важное методологическое значение. Руководствуясь такими теоретическими положениями, советское государство осознавало геополитическую обстановку и могло принимать правильные решения. Напротив, отход от этого положения, был чреват потерей бдительности советским руководством, возрождением капиталистических элементов (например, спекулянтов) и допущением реставрации капиталистических порядков. Сталинское положение о том, что и в социалистическом обществе классовая борьба будет обостряться вытекало из понимания им того факта, что классовые интересы, а, следовательно и их противоречивость лежат в основе любой политики, будь то внутренняя политика, будь то международная политика. Вся история СССР второй половины ХХ столетия свидетельствовала о правильности сталинской теории классовой борьбы. Всем известны факты развязывания капиталистическим окружением «гонки вооружения» и «холодной войны». Всем известны планы американских и английских спецслужб в отношении Советского Союза. Для иллюстрации приведем наиболее одиозный документ Директиву Совета национальной безопасности США 20/1 от 18.08.1948 г.: «Цели США в отношении России». Там четко сказано, что основными целями США в отношении России являются: «а) свести до минимума мощь и влияние Москвы; б) провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России». «Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель — свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаём: наша конечная цель в отношении Советского Союза — война и свержение силой Советской власти. Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события»1. Из данной Директивы видно, что капиталистическое окружение и не думало успокаиваться. Это и не удивительно, ведь Советский Союз представлял собой маяк для всего прогрессивного человечества. Именно СССР способствовал борьбе ранее угнетенных народов за свою национальную независимость, именно Советский Союз способствовал классовой борьбе пролетариата капиталистических стран за свои права, в результате чего буржуазия западных стран пошла на значительные уступки, именно Советский союз возглавил социалистический лагерь, который оказывал активную материально-техническую и военную помощь всем эксплуатируемым классам и угнетенным нациям планеты. Это все не могло не тревожить капиталистическое окружение. Ведь это принципиально противоречило их жизненным интересам. Именно поэтому они при помощи капиталистических элементов СССР восстанавливали и, в конце концов, восстановили капитализм в нашей стране. Из сталинской теории обострения классовой борьбы следовал и тезис об отмирании государства через его усиление. Этот тезис, выдвинутый им в его знаменитом докладе на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) «Итоги первой пятилетки»1 получил свое дальнейшее развитие на XVIII съезде Партии, где Сталин прямо заявил, что в Советском Союзе государство будет существовать даже в период коммунизма, если будет оставаться капиталистическое окружение. Государство данного периода должно быть по-прежнему государством диктатуры пролетариата. Данный тезис, с нашей точки зрения также свидетельствовал о глубокой теоретической проницательности И. В. Сталина, который умел видеть цель, способы ее достижения и механизмы поддержания ее реализации. Ведь как устоит коммунистическое общество, если у него не будет государства, а у окружающих его капиталистических стран оно будет? Понятно, что никак. Послесталинское руководство страны и представители общественной науки не увидели (а вернее не захотели увидеть) прогрессивной сущности сталинского учения о классовой борьбе. После смерти Сталина, его классовая теория была подвергнута ожесточенной и несправедливой критике. Н.С.Хрущев в своем докладе «О культе личности и его последствиях» говорил, что тезисом об обострении классовой борьбы была сделана попытка «теоретически обосновать политику массовых репрессий»1. Такая характеристика, данная Хрущевым, «повисла» на сталинском теоретическом наследии. Этот тезис повторялся в самых известных партийных учебниках по «Истории КПСС», «Основам марксистской философии» и пр. Так в учебнике В. Г. Афанасьева утверждается, что «глубоко ошибочным является тезис об обострении классовой борьбы по мере роста сил социализма… этот тезис, сформулированный в то время, когда в СССР уже были ликвидированы эксплуататорские классы и построен социализм, оправдывал грубейшие нарушения ленинских норм партийной и государственной жизни»2. В не менее известной «Истории КПСС» говорится, что «ошибочным был выдвинутый И. В. Сталиным на февральско-мартовском Пленуме ЦК, когда в СССР уже победил социализм, тезис, будто по мере упрочнения позиций социализма… классовая борьба в стране будет все более и более обостряться. В действительности… после того как социализм победил…, тезис о неизбежности обострения классовой борьбы является ошибочным»3. Надо сказать, что именно такое самоуспокоение, характерное для эпохи «застоя» и являлось одной из внутренних причин поражения социализма в СССР. В годы перестройки такая оценка сталинской теории классовой борьбы повторялась в еще более ожесточенных формах. Так, к примеру, авторы В. Степин, А. Гусейнов, В. Межуев, В. Толстых в работе «Общечеловеческое и классовое», утверждали относительно сталинской теории классовой борьбы следующее: «как только возникала опасность изменения этой (имеется ввиду сталинской) системы, сразу же включался механизм защиты: заявлялось об обострении классовой борьбы, после чего любая критика системы расценивалась как нападки на социализм»4. Е. Семенов в работе «Классовый каннибализм или взаимодействие классов» считает, что сталинская теория классовой борьбы является карикатурным вариантом марксизма1. Увы, данный стереотип сохраняется и в настоящее время. Так, например, в Б. Ю. Кагарлицкий пишет, что «со времени Сталина теоретические построения уже не служили практике, а обслуживали ее»2. Анализируя антисталинскую апологетику всех лет, можно четко проследить, что вся она базируется на том тезисе, что сталинская теория классовой борьбы служила инструментом обоснования политики массовых репрессий. Поэтому, думается, следует остановиться подробнее на данном вопросе. Здесь сразу же необходимо отметить несколько моментов: Во-первых, при всех нарушениях законности, злоупотреблениях и произволе, который имел место быть в те нелегкие для страны годы, прогрессивная тенденция перекрывала негативные процессы того времени. Не нужно забывать о том, что в ту эпоху страна находилась во вражеском окружении, и промедление могло привести к полному провалу. Неспроста, позже, Молотов говорил, что «все-таки 150 миллионов населения, больше половины неграмотных, надо строить социализм, а кругом враждебное окружение. И внутри. И как-то надо вытащить такую страну на большую дорогу… Тут без жестких мер против ярых врагов не обойтись. Но попало и не врагам»3. Не следует забывать, что кроме репрессий и злоупотреблений был и огромный прогресс. Как известно из истории, к концу 1920-началу 1930-х годов мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Нам было необходимо пробежать этот срок в 10 лет. И мы пробежали. С жертвами, но пробежали, тем самым обеспечили себе и всему миру победу над фашизмом. Сошлемся на цифры. Если мы взглянем на промышленный рост с 1913 года, то в 1939 году он составлял 908,8%. Для сравнения, в США этот показатель был равен 120%, в Англии 113,3%, в Германии 131,6%4. Тракторный парк в сельском хозяйстве вырос с 210,9 тыс. до 483 тыс.1, то есть больше чем в два раза. Во-вторых, не следует возлагать ответственность за репрессии только лишь на одного Сталина. Это в корне не правильно. Мало того, это исторически ошибочно. В настоящее время мало говориться о постановлении январского Пленума ЦК ВКП (б) 1938 года «Об ошибках парторганизации при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП (б) и о мерах по устранению этих недостатков»2, в котором ЦК ВКП (б) вскрыл недостатки, связанные с незаконными репрессиями против честных коммунистов. Мало, что говориться о постановлении Совета народных комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП (б) «об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»3, который ликвидировал судебные тройки и регламентировал процессуальный порядок ведения следствия. Мало, где опоминается резолюция XVIII съезда партии «О партийном строительстве», в которой ЦК ВКП (б) открыто осудил перегибы в ходе социалистического строительства, постановил реабилитировать пострадавших людей в печати, существенно видоизменил внутрипартийную систему, сделав ее существенно более демократичной4. Мало где говорить о массовых реабилитациях конца 1930-х годов. Для иллюстрации мы приведем некоторые цифры В 1939-40 годах репрессивная политика резко ослабла: осуждено в 10 раз меньше, смертных приговоров в 162,3 раза меньше, чем в 1937-38 годах2. По данным Игоря Пыхалова в 1938 году было расстреляно за контрреволюционные преступления 328 618 человек, а в 1939 году 25523. Если говорить про общее число политических осужденных, то в 1938 году было осуждено 554258, в 1939 - 638894. Партия предприняла меры для того, чтобы наказать виновных в необоснованных репрессиях. Как сообщают далеко не коммунистические источники: всего в 1939 г. из органов госбезопасности было уволено 7372 оперативных сотрудника, или 22,9% их списочного состава, из которых 937 попали за решетку5 (а с конца 1938 года руководство страны добилось привлечения к суду более 63 тысяч работников НКВД, допускавших фальсификации и надуманности дел, из числа которых 41 тысяча была расстреляна)6. Так же были проведены и реабилитации невинно осужденных. Согласно отчетам ГУЛАГа, всего в 1939 г. из лагерей было освобождено 223622 человека7. (по другим данным 837 тысяч человек8). В-третьих, не следует переводить социально-философскую проблематику в область фактологической истории. Тезис о неизбежном обострении классовой борьбы, как мы уже показали выше, вытекал из широкого понимания самого понятия «классовая борьба». Мало того, как мы попытались обосновать выше, этот тезис полностью подтвердился историческим развитием, как нашего государства, так и всего мира в целом. Поэтому утверждать, что сталинская теория классовой борьбы есть только лишь обоснование репрессий и сводить положения этой теории лишь в область политологии, с нашей точки зрения, означает забалтывать серьезный вопрос, уходить от социально-философской сути проблемы в область спорных сугубо фактологических вопросов политической истории. В-четвертых, подобные вышеприведенным, антисталинские апологеты не хотят видеть реального обострения классовой борьбы в те нелегкие для страны годы. Как правило, с их стороны дается односторонняя оценка событиям тех лет в русле «злой Сталин расстрелял..». Однако поставить вопрос так: почему расстрелял, кого расстрелял, в каких условиях расстрелял и как подобные меры воздействия стали возможны в принципе «наши» «правдолюбы» и «гуманисты» не решаются. Впрочем, что говорить, прислужникам буржуазной власти (а псевдоученые от общественных наук, хающие Сталина и его эпоху именно прислужники, иначе их не назвать), которая кровно заинтересована в сохранении общества господства капитала, говорить иначе и не дадут, а иметь побольше титулов «доктор наук», «академик», «лауреат» ох как хочется. А если провести грамотный анализ явлений, сказать правду народу, то ведь и лишиться этого всего можно, а то и просто потерять работу. Что же не будем скатываться на их методы и апеллировать к личностным качествам подобных «ученых», а просто приведем некоторые факты, доказывающие сталинский тезис обострения классовой борьбы в социалистическом обществе. Выше мы уже говорили о «холодной войне» как форме обострения классовой борьбы, добавим, что и ВОВ является классовой борьбой государств милитаризованного капитала с государством диктатуры пролетариата. Теперь же коснемся внутреннего обострения классовой борьбы по мере роста сил социализма и его наступления на капиталистические элементы. Вопреки уверениям Бухарина о «врастании» кулака в социализм, факты показывают нам совершенно иную, прямо противоположную картину. Как нам сообщает член Общества изучения истории отечественных спецслужб, кандидат юридических наук Олег Мазохин, Если в 1924 г. было зарегистрировано 339 случаев кулацкого террора, то в 1925 г. эта цифра поднялась до 902; 1926 г. дает некоторое снижение - 711 случаев, но последующие 1927 и 1928 гг. дают картину нового роста террористических выступлений: в 1927 г. был учтен 901 случай, а за 7 месяцев 1928г. - 1049 случаев. За 1929 год было зарегистрировано по СССР 9137 терактов. По видам террор за 1929 год распределяется следующим образом: убийств – 978, ранений – 552, покушений на убийство -1581, избиений – 2745, поджогов- 3021, разгромов – 38, прочих видов имущественного вредительства - 222. Из общего числа терактов за год - 3986 имели место на почве хлебозаготовок, 3049 - в связи с активной борьбой с кулачеством вообще. Однако, уже в 1929 году, особенно в конце его, наметился значительный рост числа терактов на почве коллективизации - 891 случай за год. Некоторое сокращение террористической деятельности кулачества после наибольшего оживления хлебозаготовительной кампании (ноябрь - декабрь 1929 года) сменилось новым ростом террора в деревне уже с января 1930 г. Рост террора обострился, в основном, за счет развернувшихся мероприятий по коллективизации. В январе 1930 г. было зарегистрировано 750 терактов, в феврале - 1349, в марте - 1751. За апрель данные охватывают по основным районам лишь первую десятидневку и составляют 515 терактов. Рост числа поджогов, наметившихся еще в 1929 году, стал еще более нагляден за январь-апрель 1930 года. Если за весь 1929 года из общего числа 9137 терактов был зарегистрирован 3021 поджог, то за январь - апрель 1930 года из 4365 терактов 1883 - поджог. Поджигались в основном колхозные постройки и дома колхозников и активистов по коллективизации. Таким образом, из 4365 терактов - 2527 направлены фактически против активистов по коллективизации и лишь 848 - против работников соваппарата. Подожжено было имущества колхозов и общественных организаций - 980, из них колхозных построек - 770[4]. Все эти факты есть прямое подтверждение того, что классовая борьба обостряется по мере роста сил социализма не только в мировом, но даже внутригосударственном масштабе, что еще раз подтверждает полную правоту теории классовой борьбы при социализма И.В. Сталина. Подводя итог всему вышесказанному, необходимо отметить, что сталинская теория классовой борьбы в течение долгого времени являлась хорошим ориентиром, компасом для Партии и народа. Именно учет того, что мы не одни в этом мире, что классово-антагонистическое общество есть общество противоположных интересов, что классовая борьба есть борьба этих интересов, и что умирающие классы никогда не уступят без боя свою власть, помогали Партии и советскому народу выявлять подлинных врагов народа, укреплять социалистическое отечество. Сталинская теория классовой борьбы дала объективную оценку расстановке классовых сил и позволила стране в короткий промежуток времени пройти путь «от сохи до атомной бомбы» (У. Черчилль).
[1] Классовая борьба: теория и современность. http://www.rksmb.ru/get.php?4214
1 Бухарин Н. И. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз. Избранные произведения. Экономическое наследие. М. 1990. С. 375-376. 2 Там же. 1 Сталин И. В. К итогам работ XIV конференции РКП (б) // Сочинения. Т.7. 1947. С. 110. 2 Сталин И. В. Итоги первой пятилетки. // Сочинения. Т. 13. М. 1951. 3 Сталин И. В. Вопросы ленинизма. М. 1952. С. 548. 4 Там же. [2] см. Троцкий Л. Д. Преданная революция // Перманентная революция. Азбука революционера. М. 2005. С. 235. [3] Клоцвог. Ф. Н. Социализма. Теория, опыт перспективы. М. 2008. С. 34. 3 там же С. 91. 4 Сталин И. В. О социал-демократическом уклоне в нашей партии. Сочинения. Т.8. М. 1948. С. 265. 1 О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников //Слово товарищу Сталину. Под ред. Р. И. Косолапова. М. 2002. С. 139. 2 Там же. 1 Директива Совета национальной безопасности США 20/1 от 18.08.1948 г.: «Цели США в отношении России» // И. М. Ильинский. Главный противник. Документы американской внешней политики и стратегии 1945-1950 гг. М. 2006. С. 175-210. 1 Сталин И. В. Итоги первой пятилетки. Сочинения. Т. 13. М. 1951. С. 211. 1 Хрущев Н. С. О культе личности и его последствиях // Неделя №16 (1516). 1989. 2 Афанасьев В. Г. Основы философских знаний. М. 1962. С. 270. 3 История КПСС. Под ред. Пономарева Б. Н. М. 1984. С. 424. 4 Степин В, А. Гусейнов, В. Межуев, В. Толстых. Общечеловеческое и классовое // Диалог. 13/1990. Сентябрь; Е. Семенов. Классовый каннибализм или взаимодействие классов // Диалог. 15/1990. С. 24. 1 Е. Семенов. Классовый каннибализм или взаимодействие классов // Диалог. 15/1990. С. 32. 2 Б. Кагарлицкий. Марксизм: не рекомендовано для обучения. М. 2006. С. 59. 3 Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева; Послесловие С. Кулешова. – М.: ТЕРРА, 1991.c. 430-431. 4 Сталин И. В. Вопросы ленинизма. М. 1952. С. 616. 1 Сталин И. В. Вопросы ленинизма. М. 1952. С. 620. 2 см. Провокация во всесоюзном масштабе //Слово товарищу Сталину. Под ред. Р. И. Косолапова. М. 2002. С. 163-175. 3 см. там же. С. 175-182. 4 см. Резолюция XVIII съезда по докладу тов. А. Жданова // XVIII съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М. 1939. С. 667-677. 2 Ольштынский Л. И. Курс отечественной истории. М. 2002. С. 326. 3 Игорь Пыхалов. Время Сталина: факты против мифов. М. 2007. С. 16. 4 См. там же. 5 См. В.В. Шелохаев. Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР. 6 Четин А. И. И. СТАЛИН - ЭТО НЕ КОММУНИСТ, А БОЛЬШЕВИК-ДЕМОКРАТ. Экономическая и философская газета №23-24. 2009 7 См. Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР. - М.: Издательство обьединения "Мосгорархив", 2002 // http://memory.sakharov-center.ru 8 Четин А. И. И. СТАЛИН - ЭТО НЕ КОММУНИСТ, А БОЛЬШЕВИК-ДЕМОКРАТ. Экономическая и философская газета №23-24. 2009. [4] Олег МОЗОХИН, член Общества изучения истории отечественных спецслужб, кандидат юридических наук. БОРЬБА ОРГАНОВ ОГПУ С КРЕСТЬЯНСКИМ ТЕРРОРИЗМОМ В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА ХЛЕБОЗАГОТОВОК И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯСВА. http://www.chekist.ru | |
| Категория: Роман Сергеевич Осин | Добавил: Роман (27.02.2011) | |
| Просмотров: 7541 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 2.5/2 | |
| Всего комментариев: 1 | ||
| ||
